Bucati din cartea lui A. Letvinenco: Mafia de la Lubeanca
ВЫДЕ*ЖКИ ИЗ КНИГИ АЛЕКСАНД*А ЛИТВИНЕНКО "ЛПГ (ЛУБЯНСКАЯ П*ЕСТУПНАЯ Г*УППИ*ОВКА)"
Узбекская справка
Летом 1996 года, вскоре после того как я вернулся из Чечни, меня пригласил к себе мой начальник генерал Волох, возглавлявший Оперативное управление Антитеррористического центра ФСБ.
"Хохолькова назначают начальником У*ПО, - сказал он. - Надо все сделать, чтобы это остановить".
У*ПО - Управление разработки преступных организаций, было новым секретным оперативным подразделением, а полковник Евгений Хохольков - бывшим подчиненным Волоха, который превратился в его врага и соперника.
Почему Волох невзлюбил Хохолькова? Тот, когда был в Чечне, возглавлял группу по ликвидации Дудаева, президента Чеченской *еспублики. Дудаев был убит ракетой, наведенной с самолета на его спутниковый телефон. *то была сложная операция с использованием разнообразных ресурсов - от агентов в окружении Дудаева до самолета Г*У, откуда запустили ракету. На оперативные расходы была выделена крупная сумма. А после завершения операции около миллиона долларов недосчитались. Волох деньги списывать отказался, потребовал от Хохолькова отчетности. Но у того были свои люди наверху. Недостачу прикрыли, и Волоху пришлось успокоиться. А теперь Хохолькову давали собственное управление и звание генерала. Для Волоха это было как личное оскорбление.
В сущности, У*ПО - спецподразделение, которому разрешалось выходить за рамки закона, - возникло "на плечах" чеченского опыта. В той необъявленной войне спецслужбам была предоставлена беспрецедентная свобода действий: можно было арестовывать, пытать и убивать, не оглядываясь на юридические формальности. Никому, например, не приходило в голову получить санкцию прокурора для ракетного залпа по Дудаеву, который в теории был полноправным российским гражданином. Но дома, в Москве, все оперативные мероприятия приходилось проводить с соблюдением всех формальностей. Тогда начальство и решило, что неплохо было бы иметь секретное, полностью автономное подразделение для решения "специальных задач" внесудебным путем. И Волох страшно разволновался, что новое оперативное управление будет иметь более широкие полномочия, чем его собственное. Вот он и дал мне задание - собрать компромат на Хохолькова.
Впервые Хохольков попал в поле моего зрения в 1993 году, когда в качестве начинающего опера, я участвовал в разоблачении группы офицеров, обвиненных в коррупции. Все они происходили из Узбекского КГБ - их перевели в Москву когда распался ССС*. По результатам той разработки несколько человек уволили, но Хохольков остался служить дальше, так как против него лично никаких доказательств не было. Но вскоре после того как по просьбе Волоха я вновь начал собирать информацию на Хохолькова, источник в МВД сообщил, что в московском *УОПе на него имеется серьезный материал. *УОП - региональное управление по борьбе с организованной преступностью - в те дни находился в состоянии войны с ФСБ - мой отдел, например, разрабатывал группу руоповцев, участвовавших в крупномасштабном рэкете. То, что они собирали компромат на нас и наших генералов меня ничуть не удивило. Но в данном случае информация была из ряда вон выходящей. В московском *УОПе, по словам источника, существовала видеозапись, где Хохольков был заснят на сходке криминальных авторитетов, деливших российский рынок наркотиков.
Поток афганских наркотиков в *оссию, а через нее на рынки Северной и Западной Европы контролировало несколько соперничающих преступных группировок из бывших республик Средней Азии. Среди них к середине 90-х годов ведущую роль захватила узбекская группировка во главе с авторитетом по кличке Гафур.
Гафур обошел конкурентов благодаря хорошим связям с главным поставщиком товара - Абдул-*ашидом Дустумом, афганским полевым командиром узбекского происхождения, который контролировал территорию, где произрастает 80% наркосодержащих растений Северного Афганистана.
Сейчас Дустум - один из лидеров Северного альянса, но до терактов 11 сентября он считался не союзником Америки, а гангстером и лидером наркомафии. И был в прекрасных отношениях с узбекскими властями, имел дом в Ташкенте и оттуда руководил своим наркобизнесом.
На сходке преступных авторитетов, заснятой агентом московского *УОПа, узбеки объявили таджикам, что те должны платить им дань с продаж и прохождения товара в через *оссию. "Мы держим в *оссии общую для всех крышу, и если кто не согласен, то у него могут быть проблемы" И тут вперед выступил Хохольков, как представитель узбекской крыши в ФСБ. И вот эта запись, по словам источника, лежала в сейфе руководство *УОПА.
Стало понятно, откуда Хохольков взял деньги, чтобы приобрести ресторан на Кутузовском проспекте, дачу ценой в сотни тысяч долларов и много всего прочего. А однажды, изрядно выпив, он проиграл за одну ночь в казино сто двадцать тысяч долларов.
Всю собранную информацию я принес Волоху. Как и следовало ожидать, его больше всего заинтересовала видеопленка в *УОПе. Но мы даже не знали, существует ли она в действительности. Проверить это можно было только выйдя на самый верх. Волох сказал: "Тебе симпатизирует генерал Трофимов. Тем более ты участвовал, а он руководил "узбекским" делом 1993 года. Попробуй-ка обратиться к нему".
Генерал-полковник Трофимов был начальником Управления ФСБ по Москве и области и заместителем директора ФСБ. И был в хороших отношениях с новым директором Николаем Ковалевым.
Выслушал меня Трофимов и говорит: "Пошли к Ковалеву".
Пришли. *ассказали. Трофимов говорит Ковалеву:
- Коля, кому ты даешь генерала! Кого ты ставишь на управление!
А тот оправдывается:
- Ты понимаешь, Толя, он очень ценный кадр, после Чечни пользуется поддержкой в верхах. Не я его назначал, есть решение предыдущего руководства, Ельцин уже подписал, я ничего не могу сделать.
Вышли мы из кабинета. Анатолий Васильевич посмотрел на меня выразительно: мол, что с него возьмешь, пятерочник, начальству в рот смотрит (т.е. из Пятого, политического управления КГБ). Вздохнул и пошел.
Некоторое время спустя я рассказал об этом одному офицеру из управления собственной безопасности. Он покрутил пальцем у виска: "Нашли к кому ходить. Хохольков отстегивает самому Ковалеву. Мы несколько лет вели на него оперативное дело. Но как только Ковалев стал директором, он дело к себе затребовал и тут-же велел закрыть".
А через некоторое время я получил приказ о переводе в У*ПО к Хохолькову. Не могу сказать, что это назначение меня обрадовало, но виноват был я сам. Я поругался со своим начальником Волохом, а дальше все произошло само собой.
Дело было так. Моя группа проводила задержание мытищинского преступного авторитета по кличке Григор. По оперативным данным, на нем висело несколько заказных убийств. Но брали его по уголовному делу о завозе наркотиков в зоны - были доказательства и санкция на арест. У него дома устроили засаду, и когда он появился, один из моих ребят попытался надеть на него наручники. Ну а тот оказал сопротивление, ударил его сумкой по голове и бежать. Сотрудник за ним. Как положено, произвел три выстрела в воздух. Григор не среагировал. Мой сотрудник начал стрельбу на поражение и ранил Григора.
Увезли Григора на "скорой помощи", а меня вызвал Волох и начал орать. Мол, стрельбу в городе устроили, завтра в газетах наезды начнутся. Ведем себя как ковбои и т.д. Я был злой, мы двое суток не спали, сидели в засаде на этого Григора. Мои люди устали. Я сам еле на ногах держался. А тут моих сотрудников домой не отпускают, стали допрашивать по одному. В общем, я хлопнул дверью и пошел жаловаться к Ковалеву.
Ковалев меня неплохо знал. Незадолго до этого мы у него были с Трофимовым по поводу Хохолькова. Еще раньше он лично отслеживал мою работу по другим делам. Он хоть и запретил разрабатывать Хохолькова, но ко мне относился хорошо. Вообще, если рядовой опер просится на личный прием к директору ФСБ, то умный директор его всегда примет, потому что по пустякам к нему никто не пойдет. А Ковалев был умный директор.
Зашел я к нему, стал докладывать. Мол, мои люди бандита задержали, он оказал сопротивление. Пришлось применить оружие. Прокуратура признала, что все по закону. А Волох, вместо того чтобы спасибо сказать, служебное расследование устроил. Я, говорю, своих людей никогда не сдаю. Если Волох не отвяжется, подам в отставку.
Ковалев спрашивает:
- А кто стрелял?
- Подполковник Горшков. Он опытнейший опер. Двадцать лет прослужил в милиции, прежде чем к нам пришел. У него два ранения. Восемь применений оружия. Стреляет без промаха. Несколько человек убил.
Ковалев говорит:
- Восемь раз? Ничего себе. И это твои люди?
- Да, - говорю.
- Такие люди нам нужны. Пойдешь работать в У*ПО. Забирай своих людей с собой.
Я обалдел. Как же, думаю, я туда пойду, если я ему на Хохолькова материал приносил.
А он будто мои мысли прочел:
- Про Хохолькова забудь. Мы его проверили, там ничего нет. Но не повредит, если у меня в У*ПО будет свой человек. Если что - звони в любое время. Согласен?
Что я мог сделать? Приказ есть приказ. Не мог же я ему сказать: "Нет, товарищ генерал армии, я не согласен работать с Хохольковым". Он ведь прекрасно знал, что я о Хохолькове думаю, и сделал все это специально.
Но Хохольков, конечно, ничего не подозревал - ни о моем разговоре с директором, ни о моей роли в деле "узбеков" 1993 года. Иначе он не стал бы давать мне чрезвычайно деликатное поручение - мое первое задание в У*ПО. Как только я стал это задание выполнять, тут же подтвердились все подозрения о связи Хохолькова с наркобизнесом.
Хохольков попросил меня установить, то есть дать оперативный материал - адрес, телефоны, контакты, передвижения на "Нанайца" - уголовного авторитета, зафиксированного среди посетителей казино "Ленинградская". Я стал выполнять задание и вскоре вышел на некоего Синицу, который, как мне сказали, знал, как найти Нанайца. Синица - был известен в Москве как модельер. На самом деле он был сотрудником Г*У Генштаба.
Я начал проверять Синицу, а тот, естественно, меня. Только после длительных маневров между нами установилось доверие, и Синица сказал, что Нанайца, который был его информатором, можно найти. Но сперва хотел знать, для чего он нужен, и проверить мои полномочия. Я доложил Хохолькову, что установил местонахождение Нанайца. Но прежде чем двигаться дальше, нужно эту разработку официально оформить как оперативно-розыскное мероприятие. Хохольков говорит: "Узнай, где Нанаец, и доложи. Документов не составлять, никому кроме меня об этом не докладывать - только устно и лично".
Встретился с Синицей. Тот говорит: "Ты что-то темнишь. А Нанаец боится, он все время в движении. За ним ведь один тип из ФСБ охотится. Может быть, ты даже его знаешь". Спрашиваю, что за тип. Синица: "Есть такой генерал по имени Женя. Здоровый такой". А Хохольков "здоровый", и зовут его Евгений.
Спрашиваю: "А почему генерал ищет Нанайца?" - "А потому, что Женя через своих людей из Узбекистана передал Нанайцу большую партию наркотиков. Нанаец наркотики отдал на реализацию, но его кинули. А сейчас Женя требует, чтобы Нанаец отдал двести тысяч долларов этим людям из Узбекистана. Тот считает, что если наркотики продавали сообща, расплачиваться тоже должны вместе. Кинули ведь обоих, и не по вине Нанайца".
Про наркотики и про контакт с Синицей говорить Хохолькову я, естественно, не стал. Пришел и доложил: "Нанайца трудно найти, он все время передвигается. Но можно провести комбинацию: встретиться с ним и передать его под наружку". Хохольков говорит: "*то хорошо. А как ты на него вышел?" Я говорю: "Через агента". Хохольков: "А что за человек?" Я объяснил: "Ну, это человек, с которым я познакомился в казино "Ленинградская". Хохольков про "Ленинградскую" знал все. "Так, - говорит. - Больше по Нанайцу не работай, я сам разберусь. А этому человеку скажи, пусть Нанайцу передадут: приедут люди из Узбекистана, он должен вопрос закрыть".
То есть, все подтвердилось: люди из Узбекистана, наркотики, деньги.
Впоследствии, в 1998 году, когда я давал показания по делу У*ПО в прокуратуре, я сообщил об этом эпизоде.
Выхожу из прокуратуры, а на улице меня уже ждет Синица и говорит: "Ты зачем меня втравливаешь в это дело? Почему ты дал показания в прокуратуру? Если ты сумасшедший, то я нет. Я, говорит, выяснил, кто был этот Женя. На меня Хохольков сам вышел, и я встретился с людьми из Узбекистана. *то убийцы. У них глаза стеклянные. Я не собираюсь класть голову на плаху. Ты чего, дурак? Да они бандиты. Все ваши генералы - бандиты. Ты чего, об этом не знаешь?"
Что касается пленки с Хохольковым, то она, как и ожидалось, всплыла через несколько недель в качестве контрудара *УОПа против У*ПО.
Началось с того, что мне было поручено заняться делом коммерсанта Алехина, директора магазина в районе трех вокзалов - недалеко от метро Красносельская. У Алехина были серьезные проблемы. Когда открылся магазин, владельцы поставили его директором. Через некоторое время к нему пришел человек и сказал, что контролирует эту территорию и он должен ему платить. Алехин отказался.
На следующий день пришли несколько человек, посадили его в машину, привезли на улицу Обручева. В полуподвальном помещении за столом сидел человек. Он вытащил удостоверение и сказал: "Я полковник Московского *УОПа, начальник СОБ*а (специальный отряд быстрого реагирования). Фамилия моя Юршевич. И ты будешь платить, иначе у тебя будут проблемы". Алехин согласился: "Если вы милиция, тогда конечно". И начал им давать по пять тысяч долларов в месяц.
Через какое-то время они приехали снова и говорят: "Давай по семь". Алехин стал им по семь платить. Потом они подняли мзду до девяти тысяч. Алехин платил. Дошли до пятнадцати. И тут Алехин взвыл: "Я горю!" Но они только разозлились: "Ах так, у нас такой же магазин, как твой, платит пятнадцать тысяч. Значит, врешь, утаиваешь прибыль. За это нам не только будешь по пятнадцать платить, но еще сорок пять тысяч с тебя штрафу".
Алехин все твердил - столько не смогу. Тогда они сказали: "Ну, погоди".
Вечером того же дня к Алехину ворвались домой люди и потребовали с него сорок пять тысяч долларов. Избили, отобрали золотые вещи жены, документы на дачу, на машину и уехали. Тогда Алехин и прибежал к одному из совладельцев магазина, который работал в ФСБ. Так дело попало ко мне.
Мы начали устанавливать этих бандитов. Выяснилось, что это представители рязанской преступной группировки. Причем, один из них находился в розыске за совершение убийств. И этот человек спокойно разъезжал по Москве с удостоверением сотрудника Министерства юстиции, числился в охране начальника СОБ*а Московского *УОПа, и занимался рэкетом.
Затем мы установили машину, на которой приезжали бандиты. Выяснилось, что она числится за подкрышной руоповской коммерческой фирмой. Машина - с мигалками, служебная, со спецталоном - без права досмотра. Мы разыскали эту фирму. Приехали. Постучали, дверь открыл охранник. Лицо грузинской национальности, в Москве без прописки, без регистрации. Зашли в соседнюю комнату, там был хозяин фирмы и вместе с ним две девочки: одна несовершеннолетняя, другая постарше. Обе сильно избитые. Сказали, что хозяин фирмы насилует их уже двое суток.
Вызвали местную милицию, начали производить досмотр, нашли документы на эту машину. Я спросил, где автомобиль. Хозяин сказал, что его забрали за долги. Такого я еще не видел: милицейскую машину со спецталоном забрали за долги. Мы этого человека привезли в отделение милиции, вызвали местного следователя, тот возбудил уголовное дело, начал допрос. Девчонки написали заявление, что их изнасиловали.